Какой-нибудь предок мой был скрипач...

Какой-нибудь предок мой был скрипач,
Наездник и вор при этом.
Не потому ли мой нрав бродяч
И волосы пахнут ветром!

Не он ли, смуглый, крадет с арбы
Рукой моей - абрикосы,
Виновник страстной моей судьбы,
Курчавый и горбоносый.

Дивясь на пахаря за сохой,
Вертел между губ - шиповник.
Плохой товарищ он был,-лихой
И ласковый был любовник!

Любитель трубки, луны и бус,
И всех молодых соседок...
Еще мне думается, что - трус
Был мой желтоглазый предок.

Что, душу чeрту продав за грош,
Он в полночь не шел кладбищем!
Еще мне думается, что нож
Носил он за голенищем.

Что не однажды из-за угла
Он прыгал - как кошка - гибкий...
И почему-то я поняла,
Что он - не играл на скрипке!

И было всe ему нипочем, -
Как снег прошлогодний - летом!
Таким мой предок был скрипачом.
Я стала - таким поэтом.

23 июня 1915
________________________________________


Valamely ősöm hegedűn zenélt...

Valamely ősöm hegedűn zenélt,
Műlovar volt s tolvaj egyben;
Tán csavargós erkölcsöm ezért,
Szélszag-hajú is így lettem!

Nem ő, a kreol, lop kezemmel
Gyümölcsöt a barackfáról?
Sorsom hevéért bűnös ember,
Sasorrú göndör javából.

Az eke mögött szántót nézve
Ajka közt bogyót pörgetett;
Barátnak rossz, de hetykeféle
És gyöngéd volt, ha szeretett!

Szomszédlányt mind kedvelte rögtön,
Gyengéje gyöngysor, pipa, hold...
És azt gondolom még: az ősöm
Sárgás szemű és gyáva volt.

Hogy ördögnek eladva lelkét
Nem járt éjfélkor temetőt,
De azt gondolom, hogy rejtett még
A csizmaszárába bökőt.

Hogy utcasark mögül nemritkán,
Mint macska, úgy ugrott elő...
Fölfogtam valamiért: nyilván
Nem hegedült sohasem ő!

A dolgok néki föl se tűntek,
Mint tavalyi hó az idén!
Ősöm ilyen volt hegedűsnek,
És költő ilyen lettem én.

1915. június 23.

* * * * *